Юман-батыр

Когда-то давным-давно за семьюдесятью семью морями жили старик со старухой.



Был у них большой фруктовый сад. В саду росли золотые яблоки. И всего у старика со старухой было вволю. Жить бы да радоваться. Но не было детей, и о том они очень тужили.



Как-то раз осенней порой пошел старик к дальнему лесному озеру рыбки половить.



Стёжками-дорожками сквозь дремучий лес пробирался и вдруг увидал на дереве небольшую неведомую птицу. В то самое время, откуда ни возьмись, камнем упал на птицу ястреб, вцепился в нее острыми когтями и ну теребить.



Пожалел старик птицу, схватил камень, бросил в ястреба и убил его. Взмахнула птица крыльями, взлетела на вершину дерева и заговорила по-человечьи:



- Спасибо, добрый старик, от смерти ты меня спас. Проси чего хочешь, всё исполнится по твоему хотенью.



- Ничего мне не надо. Всего у нас со старухой волю. Вот только нет у нас ни сына, ни дочери.



- Не кручинься, - сказала птица. - Ступай отсюда на восток. Увидишь дуб-великан - вершиной в небо упирается. На самой макушке этого дуба есть гнездо. Возьми из гнезда два яйца, дома укрой их получше и держи в тепле двадцать один день.



Проговорила это птица, снялась с ветки и улетела. А старик пошел, куда она ему велела.



Издалека увидал высоченный дуб, подошёл ближе, глянул на вершину - шапка с головы упала. 'Ну как я доберусь до гнезда? Глядеть и то страшно', - подумал старик.



В ту самую минуту слетела с вершины дуба голубка, села наземь, и выкатилось у неё из-под правого и из-под левого крыла по яичку.



- Прими, добрый человек, наш лесной подарок! - проворковала голубка и улетела.



Только успел старик уложить яйца за пазуху, как очутился в своей деревне.



- Чего так скоро воротился? - встретила его старуха.



Рассказал старик, что с ним в лесу приключилось, положил яйца в лукошко с шерстью, а лукошко поставил на печь.



На двадцать первый день лопнуло одно яичко, и показался человечек ростом с кочедык



Старик со старухой обрадовались:



- Назовем нашего первенца Свертибашем!



В скором времени треснула скорлупа и у другого яичка, и выскочил человечек ростом всего с рукоятку кочедыка. Засуетилась, захлопотала старуха:



- А этого сынка как наречём?



- Гнездо-то, откуда голубка яйца принесла, на вершине дуба было свито, вот и назовем его Юманом



Стали ребята подрастать. Свертибаш был непоседлив и большой обжора. Съедал всё, что ни попадалось под руку. Нередко и братнину долю съедал. Вырос он скоро и прослыл в деревне силачом.



Юман рос крепким и проворным, но ростом был не¬велик.



Когда сыновья выросли, родители сказали:



- Милые сынки, мы состарились, а вам пришла пора каждому своей семьёй обзаводиться, порадовать нас внучатами. Поезжайте, по белому свету постранствуйте. Найдёте по уму, по сердцу хороших невест, станем свадьбы играть, пиры пировать. В пути-дороге дружите, один другого не обижайте. Помните этот наш совет, и будет наше благословение с вами. Тогда каждый найдёт своё счастье.



С теми словами старик пошёл в конюшню и вывел двух, оседланных коней. Один конь сытый и резвый, другой - смир¬ный и тощий, точно косарь.



- Выбирайте, кому какой нравится, - сказал отец. Свертибаш тотчас вскочил на гладкого, резвого аргамака, а Юман сел на тощего коня, и покинули братья родительский дом.



Ехали они семьдесят семь дней. Тут Свертибаш остановился.



- Я сильно проголодался, - сказал он, - а родители дали нам в дорогу всего-навсего по три яблока.



- Так ведь яблоки эти не простые, а чудесные, - сказал Юман.



Свертибаш достал и съел все три яблока. А Юман к своим не притронулся.



После отдыха ехали ещё семьдесят семь дней. Кони из сил выбились, и сами молодцы притомились. Остановились на зелёном лугу. Пустили коней на траву-мураву, а сами крепко уснули.



Свертибаш проснулся первым, стащил потихоньку у спящего брата два яблока и съел. Хотел было и третье украсть, но как раз в ту минуту Юман проснулся, глядь, а яблок нет, и стал он брату пенять:



- Как не стыдно! Родители наказывали жить в мире и согласии, друг другу во всём помогать, а ты вздумал яблоки красть!



Съел Юман половину последнего яблока и почувствовал себя бодрым и сильным. Другую половину яблока скормил коню, и конь сразу стал резвым и гладким.



И снова сели братья на коней. Еще семьдесят семь дней продолжали путь и приехали в стольный город. В том городе у царя была дочь-красавица. Как узнал об этом Свертибаш, сказал брату:



- Ты поезжай куда знаешь, а я тут останусь и посватаю царевну.



- Ну, мне-то, как видно, в этом городе невесты не найти - отвечал Юман, - а родители ведь не велели нам с тобой разлучаться.



- Отец с матерью от старости из ума выжили, - засмеялся Свертибаш, - и если все их прихоти исполнять, так нам придётся век холостыми-неженатыми ходить. Коли нет здесь тебе невесты, поезжай один, ищи свою долю, а я никуда от¬сюда не поеду.



Сколько ни уговаривал Юман брата, всё без толку. Поту¬жил, погоревал он и уехал один из города.



Свертибаш расстался с братом и пошел к знаменитой гадалке:



- Хочу жениться на царской дочери, а во дворец попасть никак не могу: стража не пропускает. Посоветуй, как высватать царевну!



- А что мне дашь за совет?



- Денег у меня нет. Отдам тебе своего коня.



И тут же привел гадалке своего аргамака. Тогда гадалка сказала:



- Царевна ежедневно оборачивается лебедью и летает купаться в озере, которое находится в тенистом лесу. Там она снова обернется девушкой и купается. Если сумеешь унести ее лебединые крылья и одёжу, а потом скажешь, что всё это ты отбил у вора, - половина дела сделана. Кроме того, дам тебе приворотное зелье. Посыпь одёжу царевнывот этим порошком, и она навеки полюбит тебя.



На другое утро Свертибаш схоронился в кустах на берегу лесного озера и стал ждать. Около полудня прилетела белаялебедушка,опустилась напесок, сбросила крылья обернулась златокудрой девицей, скинула одёжу и стала купаться.



Свертибаш утащил лебединые крылья, посыпал приворот¬ным зельем платье царевны, а сам отошёл чуть подальше и ждёт, что будет.



Выкупалась царевна, вышла на берег и не нашла ни крыльев, ни платья и горько заплакала:



- Ох, тошнёшенько! Какой злодей меня обездолил? Как мне теперь в таком виде на люди показаться?



Свертибаш как только услышал, что царевна заплакала, тотчас закричал, заругался:



- Ах, разбойник! Отдай всё, что украл! Все равно не уйдешь, не убежишь от меня.



И через малое время кинул из-за кустов одёжу и лебеди¬ные крылья:



- Одевайся, прекрасная царевна! Насилу отбил у вора твоё платье да крылья.



Царевна несказанно обрадовалась, скорым-скоро оделась и проговорила:



- Не знаю, как и благодарить тебя, мой спаситель! Вый¬ди из кустов, покажись мне.



А Свертибашу того только и надо было. Вышел на берег, стал небылицу сказывать:



- Иду мимо озера и вижу, какой-то оборванец выско¬чил из кустов и тащит женскую одёжу и лебединые крылья. Закричал я на него, кинулся догонять, и еле удалось



Глянула на него прекрасная царевна, а приворотный по¬рошок уж подействовал. И кажется ей, что краше этого молодца никого на свете нет. Смотрит на Свертибаша, глаз отвести не может.



- Кто ты есть и откуда, добрый молодец? - спросила она под конец.



- Я королевич, - повёл обманную речь Свертибаш. - Докатилась молва до нашего королевства о твоей несказанной красоте, и приехал я по доброму делу, по сватовству. Пойдешь за меня замуж, прекрасная царевна?



- Я-то с радостью пойду за тебя, да вот не знаю, согласятся ли отец с матерью. Ну да ты не тужи, не печалься. Я ведь единственная дочь у них. Родители мне никогда ни в чём не отказывали, а уж коли заплачу - нипочем не откажут.



С теми словами подхватила она под руку Свертибаша и привела во дворец прямо к царю:



- Вот мой суженый! Благословите, батюшка, выйти за него замуж.



Царь сперва рассердился, ногами затопал, корону набок сдвинул:



- Век тому не бывать, чтобы мы породнились с каким-то неведомым проходимцем!



- Не проходимец он, а королевский сын, - сказала царевна и принялась так громко кричать и плакать, что царь уши заткнул.



На крик сбежались нянюшки, мамушки. Прибежала и сама царица.



- Что тут делается? - закричала она.



А как узнала, что дочь суженого привела и отец противится, сама заплакала, стала царю выговаривать:



- Где это видано, где это слыхано, чтобы родной отец своё дитя обижал? Дочь жениха по сердцу нашла, домой привела. Другой бы на твоём месте радовался, а ты, бесчувственный, нашу дочушку до слёз довёл и сидишь как пень!



- Да замолчите вы! - Царь рукой махнул. - Делайте, как знаете!



Царица с царевной слёзы осушили, принялись хлопотать. Жениха напоили, накормили. Потом царь сказал:



- Велите запрячь пару коней в хороший тарантас. Пусть жених повезёт невесту к богоданным родителям, к своему отцу с матерью. Там и уговорятся, когда станем свадьбу играть, пир пировать.



Привез Свертибаш царевну домой:



- Нашел я себе невесту. Люба ли она вам, родители, а мне лучше её на всём белом свете несыскать.



- Это-то хорошо, сынок, что ты невесту себе высватал. А где же брат твой Юман? - спросил старик.



- Не хотелось мне с братом расставаться. Уговаривал его не разлучаться, но не послушался он меня. Очень Юман своевольный. Не сказавшись, скрылся, уехал потихоньку неизвестно куда.



Посуровел старик, но промолчал.



- Спрашивают родители невесты, когда свадьбу станем играть, - проговорил Свертибаш.



- Когда Юман вернётся, тогда и станем о свадьбе говорить, - ответил старик.



А Юман той, порой ехал все дальше и дальше и в пути-дороге совсем отощал. Заехал он в глухой, тёмный лес. Остановил коня возле огромного, развесистого дуба. И тут, откуда ни возьмись, появился перед ним седой старик.



- Кто ты есть, добрый молодец? Куда путь держишь? - ласково спросил он.



Рассказал Юман, кто он и куда едет.



- Вот ты кто! - сказал обрадованно старик. - Ведь ты, значит, внучек мой!



И тут же повёл седой старик Юманавизбу, накормил, напоил.



- Ложись отдыхай, а завтра обо всём поговорим.



- А конь мой как же? - спросил Юман. - Не кормлен, не поен он.



- О коне не беспокойся. Накормлю и напою и от непогоды укрою.



На другое утро пробудился парень, а дед уж не спит:



- Давай завтракать, потом покажу тебе своё хозяйство.



После завтрака повёл гостя по разным покоям. По один¬надцати провёл, а в них всякого добра полным-полно. Открыл двери в двенадцатый покой. Зашёл туда Юман, да так и обомлел. Стены уставлены двенадцатью зеркалами. В одном видны все моря и океаны, в другом все реки земные, в третьем зеркале видится небесная высота, в четвертом- подводная глубин, в пятом- все рыбы речные, озерные и морские, в шестом- все гады ползучие, в седьмом - звери рыскучие, в восьмом - птицы, какие есть на земле, в девятом - люди разных стран и наречий. Одним словом, в эти зеркала было видно всё, что есть на земле, под землёй, на воде и под водой, в небесной вышине и в человеческой душе.



А когда взглянул Юман в двенадцатое зеркало, то так ахнул. Смотрела на него девица - ненаглядная красота и будто что-то говорила Юману.



Долго он стоял перед двенадцатым зеркалом. Потом очнувшись, спросил деда:



- Кто эта прекрасная девица? -Это Уга, - ответил старик.



- Краше её не было и нет на всём белом свете, - сказал?! Юман. - Высватай за меня этудевушку!



- Если смотрела Уга на тебя в зеркале приветливо, это



добрый признак. Но знай, что высватать её очень трудно.



- Чего бы ни стоило, не отступлюсь. Лучше живу не



быть, чем без милой жить, - ответил Юман.



- Будь по-твоему, слушай, что тебе скажу. Дам я тебе ружьё, и научись перво-наперво стрелять без промаха. Когда пойдешь свататься, это пригодится.



Поблагодарил Юман старика за ружьё, воротился домой и стал каждый день ходить на охоту. Через год научился так; метко стрелять, что бил по любой цели без промаха и столько приносил дичи, что хватало и старикам родителям, и Свертибашу с невестой.



Отцу с матерью Юман сказал:



- Невесту я себе нашёл. Скоро пойду свататься.



А Свертибаш над братом посмеивался:



Ездил, ездил без толку, да и опять приедешь ни с чем.



Вернулся как-то раз Юман из лесу усталый, лёг спать и увидел во сне Угу.



'Стал ты теперь лучшим стрелком, - говорила она. - И если не побоишься трудов и опасностей, приходи ко мне, и буду я тебе верной и любящей женой. Но помни, придётся тебе износить три пары железных сапог, истратить три железных посоха да три железных колобка.



Сказала так Уга и исчезла. Тут и проснулся Юман. Проснулся и пошел в кузницу. Сковал ему кузнец три пары железных сапог, три железных посоха и три железных колобка.



Вскинул Юман ружьё на плечо и отправился в дальнюю дорогу. Шел долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, са¬поги железные не изнашиваются, посохи не истираются, и колобки железные целым-целёхоньки.



В ту пору зашёл добрый молодец в дремучий лес, и повстречался ему в том лесу человек:



- Нет ли у тебя дорожных припасов, паренёк? - спросил он Юмана. - Голод меня измучил, и жажда истомила.



У Юмана оставался всего один сухарь да несколько капель воды. 'Всё равно ненадолго мне этих припасов хватит', - подумал он и подал прохожему сухарь и воду.



- Вот всё, что у меня осталось.



Взял прохожий сухарь и воду, поблагодарил Юмана:



- Вижу - к беде людской да к горю ты отзывчивый, и хочется мне чем-нибудь помочь тебе. Возьми вот эту сумку. Когда трудно придётся, открой её, и, может статься, выручит она тебя.



Сказал так прохожий человек и скрылся в лесу. А Юман дальше пошёл.



Навстречу выскочила лиса. Прицелился Юман, спустил курок, и перевернулась лисица, упала. Смотрит Юман: что такое? Одна пара железных сапог прохудилась, один посох железный по рукоять избился, и один колобок железный на мелкие крошки рассыпался.



Прошел ещё несколько вёрст, вдруг выскочил из кустов матёрый волк, зубы оскалил. Юман выстрелил, и закувыркася, забился волк на земле. Тотчас же другая пара сапог раз валилась, второй посох и колобок рассыпались.



Прошел Юман мимо волка, не оглянулся. И тут вдруг из-за дерева высунулся огромный медведь, заревел и бросился на Юмана. Прицелился молодец, выстрелил прямо в пасть медведю и убил его наповал. В ту же минуту последняя пара железных сапог прахом пошла, последний железный посох и железный колобок в пыль рассыпались.



И тут почувствовал Юман смертельную усталь, лёг и уснул крепким сном. Сутки спал беспробудно и проснулся от голода и жажды. Пошарил, поискал, ни крошки еды, ни капли питья не нашёл и вспомнил: 'Эх, да ведь и сухарь и последние капли воды отдал я прохожему человеку'. Заметил около себя сумочку, которую дал ему странник. 'Помнится, говорил он, будто что-то про эту сумочку', - подумал так и открыл её. В сумочке ничего, кроме платка, не было. Вынул платок и легонько встряхнул его. И в то же мгновение расстелилась перед ним скатерть-самобранка. А на скатерти всяких кушаний и напитков полным-полно. Пей, ешь, чего только пожелаешь.



Напился, наелся Юман вволю, встряхнул платок ещё раз - ни скатерти, ни пищи, ни питья не стало. 'Вот это подарок!' - подумал он и стал платок убирать в сумочку, да нечаянно уронил его наземь, и вдруг, откуда ни возьмись, повалило войско: солдаты с ружьями, с саблями идут, в барабаны бьют, музыка играет, и знамя по ветру полощется. А командир спрашивает:



- С кем, хозяин, воевать приказываешь?



- Воевать сейчас ни с кем не надо, - сказал Юман. Поднял он с земли платок, и пропало всё войско, будто его и не бывало. 'Это мне может пригодиться', - подумал Юман и убрал платок в сумочку.



Стал путь продолжать. Лес скоро кончился, пошли густые кустарники, а вдали виднеется поле. Пробирался он через кустарник, пробирался, и вдруг... земля под ним расступилась, и провалился молодец в глубокую пропасть. Летел-летел вниз и наконец упал на дно пропасти. Посмотрел вверх - небо ему величиной с копейку показалось.



Тут заметил он проход в земляной стене: 'Дай пойду по этому проходу'. Скоро проход стал расширяться, и оказался Юман в незнакомом мире. Вдали горы теснились, росли по склонам гор невиданные деревья, а в низине расстилались луга с диковинными цветами и неведомыми травами в рост человека. По луговине река текла.



По другую сторону реки увидал дом. Перебрался через реку, подошёл к дому. Дверь была не заперта. В первой же чисто прибранной горнице сидела девушка-красавица. Пригляделся Юман и узнал в этой красавице свою Угу. В то мгновение и девушка заметила молодца, узнала его и кинулась навстречу:



- Наконец-то дождалась я тебя, мой суженый! Не знаю только, на радость или на неизбывное горе встретились мы. Много лет томлюсь я в плену у двенадцатиглавого Змея. Он похитил меня из родительского дома, держит в заточении и требует, чтобы я вышла замуж за его племянника, злого волшебника. Ты спрячься: скоро чудовище воротится домой и тогда не быть тебе живому.



- Не тревожь себя, - проговорил Юман, - ведь за тем сюда и шёл, чтобы тебя выручить.



- Ох, чую - Змей возвращается, - забеспокоилась Уга, - стань хоть вот за печку!



Не успел Юман заскочить за печь, как зашумело всё кругом и с грохотом, со страшным свистом влетел Змей. Дом так весь ходуном и заходил.



- Фу-фу-фу! - закричал змей. - Что это тут земным человеком пахнет?



- Да, видишь, зашел какой-то прохожий, - промолвила Уга. - Крепко, видать, притомился и лег отдохнуть.



- Вот я его сейчас и съем!



- Не трогай гостя! Ведь это мой родной брат. Юман вышел из-за печки:



- Съесть ты меня успеешь, а сейчас я накормлю тебя моими дорожными припасами. Таких кушаний да напитков ты век не пробовал.



С теми словами достал из сумочки платок, встряхнул; и появилось такое множество разнообразных кушаний и напитков, что змей от удивления пасть разинул. Сколь ни прожорлив был змей, сколько ни пил, ни ел, на скатерти-хлебосолке убыли не было. Наконец отвалился Змей от стола, говорит:



- Отдай мне эту диковину!



- Если меня не тронешь, отдам, - посулил Юман.



- Не трону, не трону! - закричал Змей так, что стёкла из окон вылетели.



Выспавшись после обеда, змей созвал в гости всю свою родню. Собрались разные чудища: многоголовые змеи, гады и страшилища со всех краёв. Набился полон дом гостей.



- Давай свою диковину, поскорее припасай угощение! торопит - Змей.



Выхватил Юман платок и кинул наземь. Тотчас появилось несметное войско.



Спрашивает главный командир:



- Кого, хозяин, бить-воевать надобно?



- Бей, руби на мелкие куски всю эту нечисть! - приказал Юман.



Принялись солдаты стрелять и рубить саблями, и через недолгое время ото всех змей и гадов осталось одно крошево.



Сунул Юман платок в сумочку, и всё войско исчезло.



- Ну, теперь можно нам, Уга, отсюда уходить.



- Нет, - сказала Уга, - так их здесь оставлять нельзя. Они оживут, и нам беды не миновать. Чтобы навсегда избавиться, надо их сжечь.



Наносили они дров, подожгли дом, а сами выбежали на улицу.



Достала Уга из кладовой ковёр-самолёт, расстелила на дворе и говорит:



- Садись ко мне, и через несколько часов мы попадём в твою деревню.



Сел Юман с ней рядом, взвился ковёр-самолёт, вынес их на белый свет и в скором времени опустился прямо в то мое селение, откуда был родом Юман.



Старики родители встретили их хлебом-солью.



- Вот теперь можно и свадьбы играть, - молвил старик. - Готовьте всё к свадебному пиру, а я стану гостей созывать.



У Свертибаша и у его невесты всего было вволю. Напекла, наварила царевна великое множество разных кушаний и села вышивать свадебные подарки старикам родителям и ближней родне.



А у Юмана с Угой нет ничего. Опустил молодец голову, запечалился.



- Не вешай головы, - утешает Уга, - на поклон ни к кому не пойдём, всё сами справим, как надо.



И вот уже стали гости съезжаться. Приехали и царь с царицей - родители Свертибашевой невесты. Наступил канун свадебного пира.



- Ложись, Юман, спать, а мне надо приготовить всё, что требуется.



В полночь Уга вышла на крыльцо, перебросила с руки на руку волшебный перстень и проговорила:



- Собирайтесь, слетайтесь, мои верные помощники! Напеките, наварите всяких кушаний, чтобы было чем гостей угощать! Мёду, пива наставьте, вина накурите да подарки припасите для отца с матерью и для всех гостей!



Тотчас кухня и кладовая наполнились кушаньями, напитками и множеством разных ценных подарков.



На другой день начался свадебный пир.



Сперва Свертибаш со своей невестой столы накрыли и принялись угощать гостей. Угощения хватило только для самой близкой родни.



- Счётом маловато и на вкус небогато, а червячка заморить можно, от нужды сойдёт и это угощение, - молвил старик отец, когда отведал угощений Свертибашевой невесты.



Затем пригласили гостей за столы, накрытые Угой. И оказалось, так много всего наготовлено, что хватило не только на ближнюю родню. Угощали даже тех, кто пришёл только посмотреть на свадьбу.



- Отродясь так вкусно не пил, не ел! - похвалил отец Угу. - Накормила, напоила всю округу, и так много осталось, что можно ещё хоть два свадебных пира справить. Потом невесты стали родителям подарки подносить. Свертибаш с царевной подарили родителям шелковые наряды. Весь народ ахнул от удивления.



- Не стыдно нам со старухой в такой справе будет на сенокос идти. Видно, что невеста рукодельница, - похвалил подарки отец.



А когда Уга поднесла отцу с матерью подарки, все остолбенели.



- Эдакого дива век не видано! - шумел народ.



Отец с матерью и все гости не могли оторваться и глядели на наряды, словно из солнечных лучей сотканные.



- Такие наряды только по самым большим праздникам носить, - вымолвил старик. - Такой рукодельницы в наших краях не видано, не слыхано!



А Свертибаш со своей невестой чуть не лопаются от зависти.



В ту пору стала царица убиваться, плакать:



- Королевским сыном сказывался, обманул! Для того ли мы нашу единственную дочь растили, берегли да холили, чтобы за мужика-лапотника замуж выдать? Не хочу своё родное дитя в мужицкой семье оставлять!



Хмельной царь ещё пуще куражится:



- Я спервоначалу говорил, что он не королевский сын, а проходимец. Вот и вышло по-моему! Эй, стража! Хватайте обманщика, куйте в железо, отвезите в город и сдайте в солдаты! Там ему прибавят ума.



Подхватили стражники Свертибаша, сковали ему руки-ноги и увезли в город. Сдали в солдаты.



Сколько ни плакала, ни голосила царевна царь с царицей не вняли ее слезам. Посадили они дочь в карету и увезли в стольный город



- Старик, на всё это глядя, сказал:



- А и всяк молодец на сем свете женится, да не всякому женитьба удается. Не удалась женитьба Свертибашу, который неправдой жить норовил. Не горюй, не плачь, старуха! Не в могилу Свертибаша проводили. Пусть солдатского житья-бытья отведает. Чужедальняя сторона авось прибавит ума. Остались у нас сын Юман и мудрая невестка Уга. Есть кому нашу старость покоить.



Юман с Угой после свадьбы принялись вести хозяйство, и так у них пошло всё споро да ладно, что не только старики родители, а все люди глядели на них да радовались.



Сказка с загадкой, а лжи ни слова.