Ная

Жил-был царь, а у царя была дочка, которую он очень любил.
Дочку звали Бархатные Щёчки, и была она такая хорошая, что в том царстве её любили все.
Мамы у неё не было. Мама давно умерла, и девочка очень скучала.
— Ах, если бы у меня была сестричка, с которой я могла бы играть! — часто говорила царевна. — Мне так скучно без подруги, без сестрички.
Царю стало жалко девочку, и он решил жениться опять. Он женился на одной вдове, у которой тоже была девочка. Девочку звали Ная.
Ная была чуть поменьше царевны, и обе стали отлично играть. Они скоро подружились и зажили весело. Полюбили друг дружку, как родные сёстры.
Но Нàина мама, к несчастью, оказалась злая и гадкая. Она невзлюбила царевну и задумала её погубить.
— Желаю, чтоб царевна звала меня мамочкой и каждый день целовала мне ручку, — сказала она царю.
— Вы мне не мамочка, — отвечала царевна. — Моя мама была гораздо лучше. Не хочу целовать ваши гадкие руки.
Царица рассердилась и сейчас же побежала к колдунье, которая жила в лесу.

— Я хочу, чтобы ты заколдовала царевну, — сказала она колдунье.
— С удовольствием! — отвечала колдунья. — Пришли её ко мне завтра утром, и я заколдую её. Но пусть она придет натощак, не евши, не пивши. Иначе колдовство не удастся.
Царица ушла от колдуньи весёлая и утром, чуть свет, разбудила царевну и велела ей идти к колдунье за яблоками.
— Беги сию же минуту, не евши, не пивши. Нечего тебе валяться в постели. И что за лежебока ленивая!
— Хорошо, — сказала царевна, взяла корзиночку и весело побежала к колдунье.
Но, пробегая мимо царской столовой, увидела на столе пирожок, отломила кусочек и съела. И хорошо сделала, потому что сытым никакие колдуньи не страшны.
Колдунья встретила её ласково.
— Здравствуй, милая царевна-красавица. Зачем пожаловала? Чего тебе надобно?
— Мачеха прислала к тебе за яблоками, — отвечала царевна.
— Яблоки в той миске, — сказала колдунья, — сними с неё крышку и выбери, какие получше.
А сама принялась колдовать. Но напрасно. Ведь царевна была не голодная.
Царевна нагнулась над миской, набрала в свою корзиночку яблок и сказала старухе:
— Прощай!
— Прощай, голубушка, — отвечала старуха. — Да скажи своей мачехе, что она сама виновата.
Царевна ушла невредимая. Мачеха, чуть увидела, что она пришла невредимая, ужасно разгневалась и на следующее утро опять послала царевну к колдунье за яблоками, но уже провожала её до самого крыльца, чтобы она не перехватила в столовой ни крошки.
Царевна не могла уже съесть пирожок, но, проходя огородами, увидела стручья гороху, нарвала их и в рот. Так что и на этот раз колдовство не удалось старой ведьме. Царица ещё больше рассердилась и на следующее утро, чуть свет, взяла царевну за руку и повела её прямо к колдунье, зорко следя, чтобы девушка не съела чего по дороге.
Бедная царевна! Её уже ничто не спасёт!
На этот раз колдовство удалось. Чуть только царевна подняла волшебную крышку, злая колдунья запела:
С плеч вались голова человечья!
Вырастай на плечах голова овечья!
И что же! Свалилась на пол прекрасная голова милой царевны, розовая, с синими глазами, с мягкими волосами, и вместо неё на плечах у царевны выросла овечья голова, глупая, смешная овечья морда.
Мачеха захохотала, затанцевала от радости, расцеловала ведьму и бегом побежала домой.
А царевна, прячась за плетнями, за кусточками, чтоб никто её не увидал, не засмеял, тихонько поплелась во дворец. Когда она подошла ко дворцу, царица встретила её на
крыльце и сказала:
— Ступай, ступай на скотный двор, тут тебе не место. Овцы не живут во дворцах.
— Здесь мой папочка! — жалобно проблеяла царевна.
Но царица позвала пастухов и велела им гнать её в хлев. Слава Богу, что милая Ная стояла в это время у окна и видела, как мучат царевну.
Ночью она пробралась к царевне в хлев, обняла её, поцеловала в овечьи глаза, обмотала её овечью голову шалью и сказала:
— Давай убежим!
И они убежали. Бежали они долго, бежали, бежали и прибежали в соседнее королевство, где жил добрый король Онибрас.
Ная хотела постучаться к нему во дворец, но бедная царевна сказала:
— Не надо, нас прогонят отсюда, когда увидят, что у меня овечья голова.
— Не увидят, — ответила Ная. — Ты только закройся хорошенько платком, никто и не увидит.
И она постучала в окошко дворца. Вышел сам король Онибрас, с длинною седою бородою, лысый, с морковкой в руке. Он очень любил морковку и ел её целые дни.
— Что вам надобно? — спросил он у девушек.
— Добрый король Онибрас, сжалься надо мною. У меня больная сестра, приюти её у себя во дворце. А я буду тебе за это верно служить и работать.
— Вот и хорошо, — сказал король Онибрас. — Пусть твоя сестра отдохнёт у меня во дворце, а ты за это посиди нынче ночью у постели моего больного сына.
Оказалось, что сын короля, королевич Валентин, очень болен, и нужна хорошая сиделка. Надо подавать ему лекарство.
— Я сидел у его постели две ночи и очень хочу спать, — зевая, сказал король. — Я рад, что ты заменишь меня.
И, доедая морковку, он ушёл в свою опочивальню.
Царевне отвели во дворце уютную тёплую горницу, и она заснула вся в слезах.
А Ная пошла к больному королевичу.
Он вздрагивал, всхлипывал, протягивал руки, глядел перед собой безумными глазами и кричал безумные слова.
Ровно в полночь он поднялся с кровати, торопливо оделся и, как угорелый, спустился по лестнице.
Ная побежала за ним.
В прихожей он накинул плащ, схватил шляпу, опрометью бросился в конюшню, быстро взнуздал коня, свистнул собаку — и собрался ускакать.
Ная подкралась сзади, вскочила на того же коня, так что королевич и не заметил её, — и вот они скачут вдвоём по горам, по долам, по лесам.
Ветви хлещут их обоих по лицу, конь бежит, как бешеный, вот-вот опрокинет! Проезжая лесом, Ная сорвала себе с дерева больших орехов и спрятала их в карман.
«Пригодятся!» — подумала она.
Путники выбрались из лесу и выехали на какую-то поляну. В небе сияла луна. Посредине поляны стояла невысокая горка. Королевич остановил коня и запел:
Откройся, откройся, зелёная горка,
Впусти королевского сына!
Ная поспешила прибавить:
Откройся, откройся, зелёная горка, Впусти черноглазую Наю!
Горка открылась, впустила королевича и девушку и медленно закрылась.
Они очутились в ярко позолоченной зале, украшенной цветами и павлинами. Посреди залы стояли такие красавицы, каких Ная никогда не видала. Они были в розовых шёлковых платьях, а волосы у них были зелёные. Красавиц окружали красавцы, статные, гордые юноши.
Откуда-то из-под земли доносилась волшебная музыка.
Чуть только красавицы увидели королевского сына, они кинулись всей гурьбою к нему и закричали:
— Королевич приехал! Приехал королевич Валентин!
И странно: едва они подбежали к нему, как он стал петь, плясать, смеяться, будто никогда и не был болен.
Ная спряталась в темном углу и смотрела, что будет дальше. И вдруг она заметила, что у её ног на полу копошится какой-то ребенок.
У ребёнка в руках была палочка, он хлестал ею по полу и кричал:
— Н-но! Поезжай!
— Эта палочка волшебная! — сказала ей одна из зеленоволосых красавиц. — Она может спасти царевну.
Ная очень обрадовалась, вынула из кармана орешки, которые нарвала в лесу, и стала катать их по полу. Ребёнку это понравилось, он захлопал в ладоши, кинул свою волшебную палочку и пополз по золочёному полу за орешками.
А Ная схватила палочку и спрятала. Тут закричал петух.
Красавцы и красавицы исчезли, как будто растаяли, остался один королевич. Он быстро вскочил на коня, Ная опять незаметно уцепилась сзади, зелёная гора распахнулась — и они помчались назад.
И вот он опять лежит у себя в постели и бредит, и плачет, и смотрит пред собой безумными глазами, и твердит безумные слова, а Ная тихонько пробирается в спальню к бедной заколдованной царевне, подходит неслышно к её кровати, касается волшебной палочкой её гадкого овечьего лица, и, о чудо! — овечье лицо исчезает, и опять появляется милое, доброе личико царевны Бархатные Щёчки.
Колдовство уничтожено. Ная спешит к больному. Он мирно и тихо спит. Вскоре входит король Онибрас и спрашивает, как здоровье его сына, лучше ли ему, хорошо ли он спал.
Ная говорит королю:
— Погодите ещё немного, король, я вылечу вам вашего сына.
Король грустно качает головой:
— Куда тебе! Лучшие доктора лечили, и те не могли вылечить.
— А я вылечу, вот увидите, что вылечу, — говорит Ная.
Она поняла, что королевич не болен, что он заколдован той же самой колдуньей, которая заколдовала царевну, — и вот решила уничтожить колдовство.
Ровно в полночь королевич опять вскочил на коня и помчался по горам, по лесам, по долам. Она опять уцепилась сзади и понеслась на коне вместе с ним. Опять нарвала по дороге орехов, опять увидела ребёнка в позолоченной зале, среди смеющихся красавиц и красавцев. Но у ребенка уже не было палочки, а была хорошенькая птичка. Он крепко держал её в ручонке, птичка жалобно пищала и билась.
— Если эта птичка споёт королевичу песенку, королевич будет снова здоров, — прошептала Нае одна из красавиц.
Ная обрадовалась, вынула из кармана орешек и покати? ла его перед мальчиком. Мальчик пополз за орешком по золочёному полу, растопырил пальчики и выпустил птичку. Ная поймала птичку, пригладила ей пёрышки, сунула её себе за пазуху, и тут опять закричал петух. Все исчезли, и ребёнок, и весёлые гости, остался один королевич Вален? тин. Он вскочил на коня, Ная уселась сзади, и они помчались назад.
Волшебная палочка была у Наи за поясом, а на груди билась волшебная птичка.
По дороге им встретился лохматый, грязный, нехороший пёс. Он с лаем кинулся на них. Ная испугалась, ударила его палочкой, и что же! — пёс превратился в прекрасного стройного юношу. Юноша хотел что-то сказать, но они промчались мимо.
Тут из-за леса показалось солнце. Птичка на груди у Наи встрепенулась и зачирикала, запела, засвистала. Королевич Валентин услышал ee милое пенье, и злые чары, которыми он был очарован, рассеялись, и безумие покинуло его, он сделался по-прежнему здоров.
Он оглянулся и увидел Наю.
— Ты спасла меня, милая девушка, — сказал он ей. — Ты добрая и мудрая. Будь мне женой. Ты возвратила мне жизнь.
Она засмеялась, но ничего не ответила. Скоро они подъехали к дому.
Королевич пошёл к себе, умылся и сел у огня. Вошёл его отец, король Онибрас. Он был очень удивлён и обрадован, видя своего сына здоровым.
— Ты спасла мне сына, — сказал он и поцеловал Наю в голову. — Я тебе не верил, что ты его вылечишь, а ты и вправду вылечила его.
Тут в комнату вбежал тот самый юноша, который был превращён в собаку. Он кинулся на шею королю. Оказывается, это был младший сын короля.
Все считали его погибшим, оплакивали его, думали, что он утонул или убит на войне, а на самом деле злая ведьма превратила его в негодного пса, и он скитался по большим дорогам, всеми избиваемый и грязный. Но чуть Ная коснулась его волшебной палочкой, злые чары рассеялись, он сделался опять королевичем и тотчас же побежал к отцу.
Все во всём королевстве радовались его возвращению, пели, ликовали, танцевали.
Вскоре были сыграны две свадьбы: старший королевич женился на милой Нае, а младший — на царевне Бархатные Щёчки. Со всех концов света съехалось много гостей. Приехали и злая мачеха и колдунья. Обе дрожали от злобы и смотрели злыми глазами, как бы кого погубить.
Королевич Валентин схватил волшебную палочку и весело побежал к злым старухам.
— Что ты хочешь сделать? — спросил его король Онибрас.
— Я хочу превратить их в лягушек, — ответил он со смехом отцу. — Пусть квакают в болоте вместе с гадами. Нечего им сидеть за столом.
— Не надо! — сказал добрый король Онибрас. — Право, не надо. Бог с ними! Пожалей этих несчастных старух... Брось свою волшебную палочку, ну её к Богу!.. Забудь всё зло, которое они причинили тебе, садись рядом со мною, и вот тебе отличная морковка, сочная, сладкая, — ешь!
Королевич послушался, сломал волшебную палочку на мелкие кусочки и выбросил её из окна. Колдунья и мачеха, когда узнали об этом, раскаялись и сделались добрыми.
С тех пор на земле нет ни колдунов, ни колдуний.